Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ноги несли меня незнамо куда, замок я так и не осмотрела полностью, но хотелось оказаться подальше от людей.
Размечталась, уши развесила, отцом назвала, дура! Умер твой отец, хватит тешить себя сопливыми мечтами о том, что любимый папочка придет и решит все твои проблемы! До тридцати двух лет дожила, а ума не нажила!
На глаза удачно попалась какая-то дверь, и я, даже не задаваясь вопросом, что это за помещение, дернула за ручку на себя, практически влетая в небольшую, малоосвещенную комнатку, захлопнула за собой дверь, закрывая ее на засов и утыкаясь лбом в теплое дерево, и позволила себе наконец-то расплакаться.
Мне было очень больно и очень обидно.
Как он не понимает! Нет никакой разницы, кто в теле его дочери: если Ариман окажется достаточно беспринципным, то после свадьбы смерть быстро соберет свой урожай – меня, Рудольфа и всех, кто даже случайно выразил свою преданность и уже попал под пристальный взгляд его шпионов. Я была практически уверена, что Виала во дворце даже не столько затем, чтобы следить за моим «поведением и порядочностью» и чему-то там обучать, хотя ей, очевидно, мысль поунижать принцессу приходилась по вкусу, а именно для того, чтобы запоминать, кто ходит в доверенных лицах у короля. Всхлипнув, я решила все-таки отлепиться лбом от двери и посмотреть, куда меня занесло, и, обернувшись, столкнулась с чужим взглядом.
Ошарашенный моим появлением мужчина, тут же неловко отводя глаза, вытянулся по струнке, как делали стражники в замке, и, склонив голову и лицезрея подол моего платья, спросил у меня, чем он может служить.
– Отвернись! – потребовала я, и мужчина моментально повернулся ко мне спиной, прямой, словно палку проглотил.
Быстренько вытащив из-под рукава нижнего платья платок (да будет благословенна Мира, самая лучшая из всех служанок, какие только могут быть!), я принялась вытирать лицо, обрадовавшись в первый раз в жизни, что не накрашена.
Ситуация была отвратительная: влетела к кому-то в комнату, прервала чужой отдых, измазала соплями дверь, и все это еще надо помножить на то, что ворвалась я в комнату к мужчине и что он еще и мой подданный. Отлично, просто изумительно, десять принцесс из десяти! Надо было срочно выходить из положения. И из комнаты… но как?
Нервно поправив корону-обруч, я, потеребив еще мгновение платок, вздохнула.
– Можешь повернуться.
Мужчина помедлил, потом с некоторой опаской развернулся, бросив короткий взгляд мне в лицо, и с еще более обреченным видом уставился на подол моего платья.
Ага, очевидно, надеялся, что тебе показалось. Нет, милый, тебе не показалось, к моему глубочайшему сожалению.
– Ты кто? – Если что, тут темно, спишу на то, что не рассмотрела, а если это вообще кто-то мелкий, так принцессе обычно и в лицо таких знать необязательно. По крайней мере, все, что я пока успела понять о настоящей Эвелин, это то, что она не особенно интересовалась простыми людьми и чем-то, кроме собственного блага. Винить ее в этом я не могла, а сейчас это вообще играло мне на руку.
– Альвин, ваше высочество.
Я, все еще чувствуя в носу предательскую влажность, старательно удерживала себя от постыдного шмыганья и, выгнув бровь, поинтересовалась:
– Просто Альвин?
Мужчина, кажется, смутился еще сильнее. Полумрак мешал мне разглядеть его лицо как следует, но, кажется, стоявший напротив меня был едва ли мне не ровесник. В смысле – мне настоящей, а не принцессе. Хорошо сложен, даже побрит (Это он сам додумался или подражает кому-то? Большая часть виденных мною мужчин из числа стражи имела бороды разной степени длины, и далеко не всем она шла), одет вроде бы тоже опрятно. Мысленно я нервно хихикнула, размышляя, что тут-то я по закону жанра должна падать в крепкие объятия и порочить честь принцессы… А я вот даже не знала, есть ли что порочить, кстати.
– Да, ваше высочество. Я из простых людей, мне родовое имя не положено.
Я кивнула, принимая эту информацию.
– Ну а делаешь-то ты что тут, Альвин? – Мой вопрос загнал мужчину в тупик, он чуть недоуменно огляделся, вроде бы вспоминая, где находится, а я фыркнула чуть насмешливо. – Да не прямо здесь, а вообще, в замке.
Облегчение во взгляде мужчины заставило меня чуть улыбнуться. Как мало надо человеку для счастья – всего лишь понять, что именно у него спрашивает дурная баба, по случайности вломившаяся в его комнату и оказавшаяся принцессой.
– Я служу помощником капитана стражи барона Эддрика. – Кажется, в голосе проскользнула нотка гордости. Впрочем, возможно, и правда было чем гордиться. Молодой, неродовитый, а уже – помощник капитана стражи в замке.
Кивнув, я огляделась. Надо было как-то выбираться отсюда, но как сделать это незаметно? Взгляд пробежался по стенам, зацепиться было не за что. Маленькие слюдяные окна на втором уровне замка – скорее способ уйти из этой жизни вообще, нежели конкретно из этой комнаты. Альвин мужественно стоял на месте, кажется, даже не шевелясь, чем меня одновременно и радовал и раздражал.
– Альвин, зажги свет, пожалуйста. – Да, я буду вежливой принцессой. Что бы там ни воротила настоящая Эвелин – мне ее поведение повторять от жеста до жеста не требуется. В любимицу народа я позавчера уже поиграла, вроде бы вышло неплохо, продолжим идти тем же путем.
Мысли о моем становлении защитницей веры заставили меня посмотреть на правую ладонь, может быть, божество сотворит какое-нибудь маленькое чудо и я отсюда исчезну? Белый знак мягко сиял на коже, в голове, кроме собственных мыслей, ничего и никого не было. Ясно, хочешь чудо – чуди сама.
Пока я тщетно надеялась на «черта в табакерке», в комнате значительно посветлело. Оглядевшись, я увидела, что молодой человек зажег свечи в напольном канделябре, а так как комнатка оказалась действительно небольшой, их света было достаточно, чтобы наконец осмотреться нормально.
Я сделала шаг вперед, и Альвин тут же шарахнулся в сторону, не забывая при этом про идеальную осанку и приличествующий ситуации взгляд в пол. Я, прикрыв рот рукой, хихикнула – это было очень мило, правда. Этакий образец мужественности и непорочной рыцарской чести. Чуть покрасневшие кончики ушей сообщили мне, что смешок мой не остался незамеченным, но взгляда он на меня так и не поднял. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.
Конечно, я могла понять Альвина. Ситуация, в которой он оказался, была весьма щекотливая. Тут чуть что не так, и разбираться в любом случае будут с ним в первую очередь, а ему этого явно не хотелось. Вот так, парень, не было тебе печали…
– Отсюда можно как-то незаметно выйти? – Я, в пяток шагов дойдя до стены, снова покосилась на окна, потом – на массивный сундук, стоящий в углу, и, не найдя ничего интересного, обернулась на попавшего в переплет по моей вине страдальца.
Интересно, если можно, то кому ради сохранения приличий надо ретироваться из комнаты – мне или ему? Наверное, ему, чтобы казалось, что я вбежала в пустую комнату.